Hey, boy! - Несчастный Случай

(Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.)

Когда я был маленький, злой дебил,

За моей спиной стоял огромный мир.

Казался тенью от моих волос,

И дышал мне в темя, как теплый пес.

Но пришел черед и для моих работ,

Я стал теперь другим наоборот,

И вот мои друзья — Таракан и Лев,

Мы сидим на кухне меж пьяных дев,

Но, что ни ночь, то круче цены на кир,

Но зато самый воздух горит, как спирт,

И мы пьем его каждый день и нам каждый день мало.

(мало)

И наши руки, ноги, головы лежат в кустах,

И над нами наши дети не ставят креста,

Я молчу о звезде, мы не стоим звезды,

Но когда Архангел трубит отбой —

— Хей, бой!

— Молодой человек!

— Хей, бой, хей, бой!

-Человек не такой уж молодой.

— Хей, бой!

— Совсем не молодой человек.

— так вот, когда он трубит,

Мы все-таки смотрим вверх.

(Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.)

Через десять дней сюда придет весна,

На губах затеплится вкус вина,

Побудь со мной, поговори со мной.

— Не все же только нам бухать, о бедный ангел мой.

Я был выбелен белым как белый снег.

— Он был выбелен белым как белый дым.

Таким белым, белым, белым как белый цвет.

Таким белым, что стал уже почти седым.

— Содом.

— Монумент не опустит весла.

— Весна

— тебя довела до угла,

И мы стоим на углу,

И весь мир имеет форму стакана.

И какая-то баба, раскрыв крыла,

Пролетает над нами, как смерть бела,

И мы смотрим вниз, вниз, вниз, вниз,

Но когда Архангел трубит отбой —

— Хей, бой!

— Молодой человек!

— Хей, бой, хей, бой!

-Человек не такой уж молодой.

— Хей, бой!

— Совсем не молодой человек.

— так вот, когда он трубит,

Мы все-таки смотрим вверх.

(Мы смотрим вверх-вверх,

Мы смотрим вверх-вверх.

Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.

Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.)

(Oh, oh, madre, madre,

Mi hai congelato.)

Quando ero un piccolo, malvagio idiota,

C'era un mondo enorme dietro di me.

Sembrava un'ombra dai miei capelli,

E ha respirato nella mia corona come un cane caldo.

Ma è venuta la volta per le mie opere,

Sono diventato diverso ora, al contrario,

Ed ecco i miei amici - Scarafaggio e Leone,

Siamo seduti in cucina tra fanciulle ubriache,

Ma qualunque sia la notte, il prezzo di kir è più alto,

Ma d'altra parte, l'aria stessa brucia come l'alcol,

E lo beviamo ogni giorno e ogni giorno non ci basta.

(pochi)

E le nostre braccia, gambe, teste giacciono tra i cespugli,

E i nostri figli non ci mettono una croce,

Taccio sulla stella, non valiamo la stella,

Ma quando l'Arcangelo soffia il tutto chiaro -

- Ehi, combatti!

- Giovanotto!

- Ehi, combatti, ehi, combatti!

- L'uomo non è così giovane.

- Ehi, combatti!

— Non è affatto un giovane.

- così, quando suona le trombe,

Stiamo ancora guardando in alto.

(Oh, oh, madre, madre,

Mi hai congelato.)

La primavera verrà qui tra dieci giorni,

Il sapore del vino si scalderà sulle labbra,

Resta con me, parlami.

“Non siamo solo noi a bere, oh mio povero angelo.

Ero sbiancato bianco come la neve bianca.

- Era imbiancato come fumo bianco.

Così bianco, bianco, bianco come il bianco.

Così bianco che era già quasi grigio.

- Sodoma.

— Il monumento non abbasserà i remi.

- Molla

- ti ha portato all'angolo,

E siamo all'angolo

E il mondo intero ha la forma di un bicchiere.

E una donna, aprendo le ali,

Vola su di noi come una morte bianca

E guardiamo in basso, in basso, in basso, in basso

Ma quando l'Arcangelo soffia il tutto chiaro -

- Ehi, combatti!

- Giovanotto!

- Ehi, combatti, ehi, combatti!

- L'uomo non è così giovane.

- Ehi, combatti!

— Non è affatto un giovane.

- così, quando suona le trombe,

Stiamo ancora guardando in alto.

(Guardiamo in alto e in alto,

Alziamo lo sguardo.

Oh, oh, madre, madre,

Mi hai congelato.

Oh, oh, madre, madre,

Mi hai congelato.)