Долматовский - Наум Блик

Во второй половине двадцатого века

Вырастает заметно цена человека.

И особенно ценятся мертвые люди.

Вспоминают о каждом из них, как о чуде.

Это правда, что были они чудесами,

Только, к счастью, об этом не ведали сами.

Но живые в цене повышаются тоже,

Это знают —

Особенно кто помоложе.

Дескать, я человек —

Наивысшая ценность.

Но, прошу извинения за откровенность,

В лисах ценится хвост,

В свиньях — шкура и сало,

И в пчеле почитается мед, а не жало.

Человеку другие положены мерки,

Целый мир называет его на поверке.

И цена человека —

Неточный критерий,

Познаваемый только ценою потери.

Велика ли заслуга —

Родиться двуногим,

Жить в квартире с удобствами,

А не в берлоге?

Видеть мир, объясняться при помощи речи,

Вилкой с ножиком действовать по-человечьи?

Тех, кто ценит себя, я не очень ругаю,

Но поймите — цена человека другая!

Nella seconda metà del Novecento

Il prezzo di una persona aumenta notevolmente.

E i morti sono particolarmente apprezzati.

Ricordano ciascuno di loro come un miracolo.

È vero che erano miracoli,

Solo, fortunatamente, loro stessi non lo sapevano.

Ma anche i vivi aumentano di prezzo,

Lo sanno -

Soprattutto i più giovani.

Di' che sono un uomo

Il valore più alto.

Ma, mi scuso per essere stato franco,

La coda è apprezzata nelle volpi,

Nei suini - pelle e grasso,

E il miele è venerato in un'ape, non in una puntura.

Un uomo ha altri standard,

Il mondo intero lo chiama per la verifica.

E il prezzo di un uomo -

criterio impreciso,

Conosciuto solo dal costo della perdita.

Il merito è grande?

Nato bipede

Vivi in ​​un appartamento con servizi

E non in una tana?

Guarda il mondo, comunica con la parola,

Usare forchetta e coltello per comportarsi come un essere umano?

Quelli che si stimano, non li rimprovero proprio,

Ma capisci: il prezzo di una persona è diverso!