Сентиментальный марш - Булат Окуджава

Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет.

Когда трубу к губам приблизит и острый локоть отведет.

Надежда, я останусь цел, не для меня земля сырая.

А для меня твои тревоги, и добрый мир твоих забот.

Но если целый век пройдет, и ты надеяться устанешь,

Надежда, если надо мною смерть распахнет свои крыла,

Ты прикажи, пускай тогда трубач израненный привстанет,

Чтобы последняя граната меня прикончить не смогла.

Но если вдруг, когда-нибудь, мне уберечься не удастся,

Какое б новое сраженье не покачнуло б шар земной,

Я все равно паду на той, на той единственной Граждаской,

И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.

Nadezhda, tornerò quando il trombettista suonerà il tutto chiaro.

Quando la pipa viene avvicinata alle labbra e il gomito aguzzo viene portato via.

Spero, rimarrò intatto, la terra non è umida per me.

E per me, le tue ansie e il buon mondo delle tue preoccupazioni.

Ma se passa un intero secolo e ti stanchi di sperare,

Speranza, se la morte spiega le sue ali su di me,

Tu ordini, poi lascia che il trombettista ferito si alzi,

In modo che l'ultima granata non potesse finirmi.

Ma se all'improvviso, un giorno, non riesco a salvarmi,

Qualunque nuova battaglia scuoterebbe il globo terrestre,

Cadrò ancora su quello, su quell'unico Civile,

E i commissari con gli elmi impolverati si inchineranno silenziosi su di me.