Рождественский романс - Владимир Туриянский

Опять зима, и все как мир старо.

Бесшумно, в полусумраке аллей

смирительной рубашечкой белея,

идет снежок — рассеянный Пьеро.

Чернеет взвод продрогших тополей

у станции в почетном карауле,

огни последних поездов блеснули,

как пригоршня тускнеющих углей.

Крадется без дороги, наугад,

морозный вечер под руку со снегом,

как два зека, измученных побегом,

они бредут куда глаза глядят.

И так они идут через поля,

которым не видать конца и края.

Как белый снег над крышей пролетает,

здесь пролетела молодость моя.

Благослови господь мой бедный стол,

дрожит свеча — вот кровь твоя и тело.

Как быстро время жизни пролетело,

как календарь — листочек за листом.

И ровно в полночь старое кино,

и маленькие праздники из детства,

и пахнет хлебом, и тепло на сердце.

Все было так недавно и давно.

È di nuovo inverno, e tutto è vecchio come il mondo.

In silenzio, nella penombra dei vicoli

imbiancando con una camicia di forza,

sta nevicando - Pierrot distratto.

Un plotone di pioppi refrigerati diventa nero

alla stazione in guardia d'onore,

le luci degli ultimi treni lampeggiavano,

come una manciata di carboni appassiti.

Si intrufola senza una strada, a caso,

sera gelida sotto il braccio con la neve,

come due galeotti, stremati dalla fuga,

vagano dove guardano i loro occhi.

E così vanno per i campi,

a cui non c'è fine in vista.

Mentre la neve bianca vola sul tetto,

Qui è volata la mia giovinezza.

Dio benedica la mia povera mensa

la candela trema - ecco il tuo sangue e il tuo corpo.

Quanto velocemente il tempo è volato

come un calendario - foglio per foglio.

Ed esattamente a mezzanotte il vecchio film

e le piccole vacanze dell'infanzia,

e odori di pane, e calore nel cuore.

Tutto era così recente e tanto tempo fa.