На её стороне - Борис Гребенщиков

Дело было в Казани, дело кончилось плохо,

Хотя паруса его флота были из самоцветных камней.

На него гнула спину страна и эпоха,

Но она была в шелковом платье и много сильней.

Утро не предвещало такого расклада,

Кто-то праздновал Пасху, где-то шла ворожба.

И Волга мирно текла, текла, куда ей было надо,

И войска херувимов смотрели на то, как вершилась судьба.

На подъездах к собору пешим не было места,

На паперти — водка-мартини, соболя-жемчуга;

Но те, кто знал, знали, когда пойдут конвой и невеста,

Лучше быть немного подальше, если жизнь дорога.

Когда вышел священник, он не знал, что ему делать,

То ли мазать всех миром, то ли блевать с алтаря.

А жених, хоть крепился, сам был белее мела,

А по гостям, по которым не плакал осиновый кол, рыдала петля.

И никто не помнит, как это было,

А те кто помнят, те в небе или в огне,

А те, кто сильны — сильны тем, что знают где сила.

А сила на ее стороне.

Говорят, что был ветер — ветер с ослепительным жаром,

Говорят, что камни рыдали, когда рвалась животворная нить,

А еще говорят, что нельзя вымогать того, что дается даром

И чем сильнее ты ударишься об воду, тем меньше хлопотать-хоронить.

Он один остался в живых.

Он вышел сквозь контуры двери,

Он поднялся на башню.

Он вышел в окно.

И он сделал три шага — и упал не на землю, а в небо,

Она взяла его на руки, потому что они были одно.

Era a Kazan, è finita male,

Sebbene le vele della sua flotta fossero di pietre semipreziose.

Il paese e l'epoca gli hanno voltato le spalle,

Ma indossava un vestito di seta e molto più forte.

La mattina non prediceva una situazione del genere,

Qualcuno ha celebrato la Pasqua, da qualche parte c'era la divinazione.

E il Volga scorreva pacificamente, scorreva dove doveva,

E gli eserciti dei cherubini osservavano come si decideva la sorte.

Non c'era spazio per i pedoni agli ingressi della cattedrale,

Sotto il portico - vodka-martini, perle di zibellino;

Ma quelli che sapevano quando sarebbero partiti il ​​convoglio e la sposa,

È meglio essere un po' più lontani se la vita è preziosa.

Quando il prete è uscito, non sapeva cosa fare,

O per infangare tutti con la pace, o per vomitare dall'altare.

E lo sposo, anche se forte, era lui stesso più bianco del gesso,

E per gli ospiti, per i quali il palo di pioppo tremulo non piangeva, il cappio singhiozzava.

E nessuno ricorda com'era

E quelli che ricordano, quelli nel cielo o nel fuoco,

E quelli che sono forti sono forti perché sanno dov'è la forza.

E il potere è dalla sua parte.

Dicono che c'era un vento, un vento dal calore abbagliante,

Dicono che le pietre piansero quando fu strappato il filo vivificante,

E dicono che non si può estorcere ciò che viene dato gratuitamente

E più colpisci l'acqua, meno problemi e seppellisci.

Lui solo è sopravvissuto.

Uscì attraverso i contorni della porta,

È salito sulla torre.

È uscito dalla finestra.

E fece tre passi - e non cadde a terra, ma in cielo,

Lo prese tra le braccia perché erano una cosa sola.