По Белокаменной - Геннадий Жаров

По белокаменной на рысаках в мороз,

Лишь только рев толпы да визг из-под саней.

А нищий молится за всех: Спаси, Христос!

Ну что ж, пусть молится, ему ли не видней.

Застыл на миг над миром перезвон,

Как будто золотом осыпали дворы,

В парадном шествии разряженных икон

Шли люди тихо, лицами мудры.

Гони в Хамовники, где леший древний спит,

Где в изголовьи плачут пьяные цыгане

И сладко-сладко бубен их звенит,

Там нагишами пляшут пуритане.

И поднялась метелью круговерть,

Городовому снится теплая вдова,

А за углом с наганом мерзнет дама-смерть,

Шальная девочка, семнадцати едва.

По белокаменной на рысаках в мороз,

Лишь только рев толпы да визг из-под саней.

А нищий молится за всех: Спаси, Христос!

Ну что ж, пусть молится, ему ли не видней.

Lungo la pietra bianca su zampetti al freddo,

Solo il ruggito della folla e lo stridio da sotto la slitta.

E il mendicante prega per tutti: Salva, Cristo!

Bene, lascialo pregare, se non sa di più.

Il rintocco ha congelato per un momento il mondo,

Come se i cantieri fossero inondati d'oro,

Nella sfilata processione delle icone scaricate

La gente camminava tranquilla, con facce sagge.

Guida a Khamovniki, dove dorme l'antico goblin,

Dove gli zingari ubriachi piangono in testa

E dolcemente dolci i loro squilli di tamburello,

I puritani ballano nudi lì.

E un turbine si alzò come una tempesta di neve,

Il poliziotto sogna una calda vedova,

E dietro l'angolo con un revolver la signora-morte si blocca,

Ragazza pazza, appena diciassettenne.

Lungo la pietra bianca su zampetti al freddo,

Solo il ruggito della folla e lo stridio da sotto la slitta.

E il mendicante prega per tutti: Salva, Cristo!

Bene, lascialo pregare, se non sa di più.