Честное слово (Памяти Джима Моррисона) - Калинов Мост

В городе Париже в начале июля

Я столкнулся с ним, когда играл в прятки.

Он рвал свои стихи, пил дешевые виски

И плакал.

Его поджидала смерть

И он знал об этом.

Его лицое изрытое траншеями сомнений

Успокоилось, покрылось слоем мела.

Я спросил в упор:

— Куда ты собрался?

Он шепнул:

— На небо, — и улыбнулся.

Честное слово!

В душном июле я запомнил как он умирал.

От снов до вдохновенья целая вечность,

Я трижды мог пропасть пока ее мерил.

Звериное чутье выручало в слепой дороге.

Я встретил могикан, для которых честь табу

И холеных фаворитов, что бесятся с жиру.

У первых был внимательным учеником,

Вторым вгрызался в глотку дикой собакой.

Издерганный молвой о распятой любви,

Израненный баграми языкастых пророков

Я медленно ступал по дымящей земле

И мучался жаждой.

Может быть мне просто повезло

Воронью всему на зло.

Мне не дали сгинуть в прорве дней,

Помогли залечить раны.

По тропинкам узким и шальным,

По обрывам ледяным.

К родникам живым провели меня

Мимо зоркой охраны.

Я припал к воде запекшимся ртом

И жадно пил глотая свое отраженье.

Да видно перебрал живительной влаги,

Меня начал бить озноб.

В памяти кипел раскаленный июль.

Париж не поперхнулся своею жертвой.

Я решил двигаться чтобы согреться,

Я начал двигаться чтобы согреться.

Честное слово!

Я не хочу умереть в ожидании солнца.

В городе Париже в начале июля

Я столкнулся с ним, когда играл в прятки.

Он рвал свои стихи и пил дешевые виски

И плакал.

Его поджидала смерть

И он знал об этом.

Его лицо изрытое траншеями сомнений

Успокоилось, покрылось слоем мела.

Я спросил его в упор:

— Куда, Джим, собрался?

Он шепнул:

— На небо…

Nella città di Parigi all'inizio di luglio

L'ho incontrato mentre giocavo a nascondino.

Strappava le sue poesie, beveva whisky a buon mercato

E pianse.

Lo aspettava la morte

E lui lo sapeva.

Il suo volto è segnato da trincee di dubbio

Calmato, ricoperto da uno strato di gesso.

Ho chiesto espressamente:

- Dove stai andando?

Lui ha sussurrato:

- Al cielo, - e sorrise.

Onestamente!

In luglio soffocante, mi sono ricordato come stava morendo.

Dai sogni all'ispirazione per un'intera eternità,

Potrei sparire tre volte mentre lo misuro.

L'istinto bestiale ha aiutato su una strada cieca.

Ho incontrato mohicani per i quali l'onore è un tabù

E i favoriti eleganti che infuriano con il grasso.

Il primo era uno studente attento,

Il secondo è stato morso alla gola da un cane selvatico.

Tormentato da voci di amore crocifisso,

Ferito dagli uncini di profeti con la lingua

Ho calpestato lentamente la terra fumante

E aveva sete.

Forse sono solo fortunato

Corvi per il male.

Non mi è stato permesso di morire nell'abisso dei giorni,

Aiutato a guarire le ferite.

Per sentieri stretti e folli,

Lungo le scogliere ghiacciate.

Mi hanno portato alle sorgenti viventi

Passate guardie vigili.

Caddi in acqua con la bocca secca

E bevve avidamente, ingoiando il suo riflesso.

Sì, puoi vedere che ha attraversato l'umidità vivificante,

Ho iniziato ad avere i brividi.

Il caldo luglio ribolliva nella mia memoria.

Parigi non ha soffocato la sua vittima.

Ho deciso di trasferirmi per stare al caldo,

Ho iniziato a muovermi per riscaldarmi.

Onestamente!

Non voglio morire aspettando il sole.

Nella città di Parigi all'inizio di luglio

L'ho incontrato mentre giocavo a nascondino.

Strappò le sue poesie e bevve whisky a buon mercato

E pianse.

Lo aspettava la morte

E lui lo sapeva.

Il suo volto è segnato da trincee di dubbio

Calmato, ricoperto da uno strato di gesso.

Gli ho chiesto espressamente:

— Dove vai, Jim,?

Lui ha sussurrato:

- In cielo...