Казак - Калинов Мост

Когда простреленный навылет казак оставлял скакуна

В пылу на камень налетела коса разгул унять.

Когда мирянам не хватало слюны проглотить соль молитв

Твой русый волос в хохот ерни Луны стал темней смолы.

В тот год цыганы не гасили костры торопились на юг.

Ножи весною оказались остры проклюнул нюх.

Не удержала в черном теле узда сумасбродную голь.

В тот год без волокит младенца уста запечатал кольт.

Пропетый висельник скользил каланчой по широкой реке.

Округи щерились ордой-саранчой по грудь в грехе.

Земля бессильной самкой слез запаслась, заскулила от ран.

Певец упрятал вычет в омуты глаз, прошагал в Иран.

Ша, дотошный юноша

В пир историй, кто чего стоит, —

Спрашивай у могил.

Нестор резвый, озаглавь срез вый, —

Зрячему помоги.

Где мордует осень,

Бились грудью оземь.

В кровь разбили лица

Думой примириться.

Тешились Колочей

Вытек глаз Керочей.

Где снега раздеты,

В голос воют дети.

Лапти износили

В поисках России.

Душу в клочья рвали,

Выродились в тварей.

Край, где правит ноготь,

Светлым одиноко

Не расправить плечи,

Нерв трубою лечат.

Я и сам помечен

Одичалым смерчем.

В сочных травах, Ольга,

Кто нам крикнул: Горько!

Перес Де Куэльяр…

Перес Де Куэльяр…

Не смог обрезать уши в пепельный звон горемыка-юнец.

Тягучим дегтем поженил голос свой, сгрыз губ пунец.

Где чрево матери вспорол таган свай, копоть смыла слеза.

Там степью утренней хозяина звал сирота-рысак.

День промозглый выспался,

Как тонул в любви босяк

Краем стола лоб рассечен.

Не согреешь голого,

Пальцы стынут оловом

Снял с бедолаг пробу сечень.

Quando un cosacco ha sparato a destra attraverso il suo cavallo sinistro

Nel caldo, una falce volò sopra la pietra per calmare la baldoria.

Quando i laici non avevano abbastanza saliva per ingoiare il sale delle preghiere

I tuoi capelli biondi, nel riso della ruvidità della luna, sono diventati più scuri della pece.

Quell'anno, gli zingari non spensero gli incendi e si affrettarono a sud.

I coltelli in primavera erano un forte profumo beccato.

Non teneva le briglie del bisogno stravagante nel corpo nero.

In quell'anno, senza trascinare un bambino, un puledro sigillò la bocca.

Il boia cantato scivolò come una torre lungo l'ampio fiume.

I distretti ringhiavano nel peccato come un'orda di locuste fino al petto.

La terra si riempì di una donna impotente di lacrime, piagnucolava per le ferite.

Il cantante ha nascosto la detrazione nelle pozze dei suoi occhi, si è recato in Iran.

Sha, giovinezza meticolosa

Nella festa delle storie, chi vale cosa, -

Chiedi alle tombe.

Nestor è vivace, dai un nome al taglio, -

Aiuta i vedenti.

Dove museruole autunnali

Hanno battuto il petto per terra.

Facce sbriciolate nel sangue

Pensa a riconciliarti.

Divertito da Kolocha

L'occhio di Kerochey è trapelato.

Dove si spogliano le nevi

I bambini ululano.

Scarpe da rafia consumate

Alla ricerca della Russia.

Anima a brandelli,

Degenerato in creature.

Il bordo dove regna l'unghia

Luce solitaria

Non raddrizzare le spalle

Il nervo viene trattato con un tubo.

Io stesso sono segnato

Tornado selvaggio.

Nelle erbe succose, Olga,

Che ci ha gridato: Amaro!

Perez De Cuellar...

Perez De Cuellar...

Non potevo tagliarmi le orecchie al suono cinereo dello sfortunato giovane.

Con un catrame viscoso sposò la sua voce, si morse le labbra con un cremisi.

Laddove il grembo materno è stato squarciato da un tagan di mucchi, una lacrima ha lavato via la fuliggine.

Lì, lo zampone orfano chiamò il proprietario dalla steppa mattutina.

Un giorno umido dormito,

Come un vagabondo è annegato nell'amore

Il bordo del tavolo tagliava la fronte.

Non riscalderai nudo

Le dita si congelano con la latta

Ha preso un campione dai poveretti.