Раскинулось море - Леонид Утёсов

Раскинулось море широко

И волны бушуют вдали.

"Товарищ, мы едем далеко,

По-дальше от нашей земли."

Не слышно на палубе песен

И Красное Море шумит,

А берег и мрачен и тесен,

Как вспомнишь, так сердце болит.

На баке уж восемь пробило,

Товарища надо сменить.

По трапу едва он спустился,

Механик кричит: "Шевелись!"

Товарищ, я вахты не в силах стоять -

Сказал кочегар кочегару.

Огни в моих топках совсем не горят,

В котлах не сдержать мне уж пару.

"Пойди заяви ты, что я заболел

И вахту не кончив бросаю,

Весь потом истек, от жары изнемог,

Работать нет сил - умираю."

Товарищ ушел... Он лопату схватил,

Собравши последние силы,

Дверь топки привычным толчком отворил

И пламя его озарило:

Лицо его, плечи, открытую грудь,

И пот, с них струившийся градом.

О, если бы мог кто туда заглянуть,

Назвал кочегарку бы адом!

Котлы паровые зловеще шумят,

От силы паров содрогаясь.

Как тысячи змей те пары же шипят,

Из труб кое-где прорываясь.

А он, изгибаясь пред жарким огнем,

Лопатой бросал ловко уголь.

Внизу было мрачно - луч солнца и днем

Не может проникнуть в тот угол.

Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,

Согрелась вода, душно, жарко.

Термометр поднялся аж на сорок пять,

Без воздуха вся кочегарка.

Окончив кидать, он напился воды,

Воды опресненной, нечистой.

С лица его падал пот, сажи следы,

Услышал он речь машиниста:

"Ты вахты не кончил - не смеешь бросать,

Механик тобой недоволен.

Ты к доктору должен пойти и сказать -

Лекарство он даст, если болен."

За поручни слабо хватаясь рукой,

По трапу он вверх подымался,

Идти за лекарством в приемный покой

Не мог, от жары задыхался.

На палубу вышел, сознания уж нет,

В глазах его все помутилось.

Увидел на миг ослепительный свет,

Упал – сердце больше не билось.

К нему подбежали с холодной водой,

Стараясь привести его в чувство.

Но доктор сказал, покачав головой:

Бессильно здесь наше искусство.

Всю ночь в лазарете покойный лежал

В костюме матроса одетый.

В руках восковую свечу он держал,

Воск таял, жарою нагретый.

Проститься с товарищем утром пришли

Матросы, друзья кочегара.

Последний подарок ему поднесли,

Колосник обгорелый и ржавый.

К ногам привязали ему колосник

И койкою труп обернули.

Пришел корабельный священник-старик,

И слезы у многих блеснули.

Был тих, неподвижен в тот миг океан,

Как зеркало воды блестели.

Явилось начальство, пришел капитан,

И "Вечную память" пропели.

Доску приподняли дрожащей рукой,

И в саване тело скользнуло.

В пучине глубокой безвестной морской

Навеки, плеснув, утонуло.

Напрасно старушка ждет сына домой,

Ей скажут – она зарыдает,

А волны бегут от винта за кормой,

И след их вдали пропадает.

Il mare si allargava

E le onde infuriano in lontananza.

"Compagno, stiamo andando lontano,

Lontano dalla nostra terra".

Non ascoltato sul mazzo di canzoni

E il Mar Rosso ruggisce

E la riva è scura e angusta,

Come ricordi, il tuo cuore fa così male.

Otto ha già colpito il serbatoio,

L'amico deve essere cambiato.

Non appena scese la scala,

Il meccanico grida: "Muoviti!"

Compagno, non sopporto l'orologio -

disse il fuochista al fuochista.

I fuochi nelle mie fornaci non ardono affatto,

Non posso tenerne un paio nei calderoni.

"Vai a dirmi che sono malato

E lascio l'orologio senza finire,

Tutto poi scaduto, sfinito dal caldo,

Non ho la forza per lavorare, sto morendo.

Il compagno se ne andò ... Afferrò una pala,

Raccogliendo le ultime forze

La porta del focolare si aprì con una spinta familiare

E la fiamma lo accese:

Il viso, le spalle, il petto aperto,

E il sudore che colava da loro.

Oh, se qualcuno potesse guardare lì,

Lo chiamerei l'inferno del fuochista!

Le caldaie a vapore fanno un rumore minaccioso,

Tremante per la forza dei vapori.

Come migliaia di serpenti, quelle coppie sibilano,

Rottura dei tubi da qualche parte.

E lui, chinandosi davanti al fuoco ardente,

Lanciava abilmente carbone con una pala.

Sotto era cupo: un raggio di sole e di giorno

Non posso entrare in quell'angolo.

Nessun vento oggi, nessuna urina da sopportare,

L'acqua si è riscaldata, soffocante, calda.

Il termometro salì fino a quarantacinque,

Senza aria, l'intero fuochista.

Finito di lanciare, bevve acqua,

Acqua dissalata, impura.

Il sudore gli cadeva dal viso, tracce di fuliggine,

Sentì l'autista dire:

"Non hai finito l'orologio - non osi smettere,

Il meccanico non è contento di te.

Dovresti andare dal dottore e dire...

Darà medicine se è malato".

Afferrando debolmente i corrimano,

Salì la scala,

Vai al pronto soccorso per le medicine

Non potevo, stavo soffocando per il caldo.

È uscito sul ponte, non c'è più coscienza,

Tutto era torbido ai suoi occhi.

Ho visto per un momento una luce accecante,

Fell - il cuore non batte più.

Gli corsero incontro con acqua fredda,

Cercando di riportarlo in sé.

Ma il dottore disse, scuotendo la testa:

La nostra arte è impotente qui.

Tutta la notte in infermeria il defunto giacque

Vestito con un abito da marinaio.

teneva in mano una candela di cera,

La cera si sciolse, riscaldata dal calore.

Sono venuti a salutare un amico la mattina

Marinai, amici del fuochista.

Gli fu dato l'ultimo dono,

La griglia è bruciata e arrugginita.

Una grata era legata ai suoi piedi

E hanno avvolto il cadavere con una cuccetta.

Venne il vecchio prete della nave,

E molti sono scoppiati in lacrime.

L'oceano era tranquillo, immobile in quel momento,

Come uno specchio le acque brillavano.

Vennero le autorità, venne il capitano,

E hanno cantato "Eternal Memory".

La tavola si sollevò con mano tremante,

E nel sudario il corpo scivolò.

Nell'abisso del profondo mare sconosciuto

Per sempre, schizzi, annegato.

Invano la vecchia attende il figlio a casa,

Glielo diranno - singhiozzerà,

E le onde corrono dall'elica a poppa,

E la loro traccia scompare in lontananza.