Не спалила, любила - Михаил Круг, Группа Попутчик

Лёха Чих, фармазон, подогнал фуфеля, скрасить вечер за стирами в очко.

Она круто вошла, ножки, груди: а-ля!

- я б всю жизнь с ней сидел в одиночке.

Веня лепень одел и расплавился весь, пальцы веером: "Здрасте, гражданка,

Вам, наверно, ещё не сказали, что здесь сейф лохматый ваш вскроют, как в банке".

Он, довольный собой, подкатил на контакт, он по сейфам - учёная степень.

А она, плюнув на пол ему просто так, вынув ствол, продырявила лепень.

Всем сказала: "Сидеть", - мы уважили ствол, а она, как ни в чём не бывало,

Свою шляпку-каре положила на стол, из декольте маляву достала.

Веню жалко, хорошим он кольщиком был, не по воле красючке простили.

Пулю в ствол ей действительный вор зарядил, и писал, чтоб её полюбили.

Слышь, с такого начала не делают дел, ты же с виду не катишь по масти.

Лёха Чих прохоря через край насадил, а тебе дырку сделать, как "здрасьте".

Завтра авторитет просит в гости в Москву: есть дела, да "малина" подсела.

С ихней квалификацией - только в тюрьму, а тверским, мол: не в кипеше дело.

Надо людям помочь;

собрались "на гастроль", взяли вместе с мешками "карету".

А делить стали филки - заныла мозоль, я за Веню был с авторитетом.

Я всю долю мою оставляю в общак, мне не надо ни много, ни мало.

Дай красючку свою, попахать с ней ништяк, ту, что Веню в Твери рассчитала.

Вор достал портсигар, папироски скомкал, он слегка приподнялся с трамвая

И сквозь зубы, с такою тоскою сказал: "Забирай, я тверских уважаю".

"Как завут-то тебя?"

- я спросил у неё.

Милка, нежное девичье тело.

Разряжайся, сегодня ты будешь моё, чтобы не было здесь беспредела."

Вор, как видно, её больше жизни любил, только чувства не выдал, поднялся.

И, не глядя, в неё барабан разрядил.

начал что-то толкать, но сдержался.

А в тверском ГПУ молодой оперок шил дела с пролетарским размахом.

На столе у него я прочёл некролог, и кольнуло в груди под рубахой.

"Была зверски застрелена бандой в Москве на задании Савина Мила".

На ментов ведь работала, дым в голове, а вора не спалила, любила.

Lyokha Chikh, un massone, ha portato una stronzata per rallegrare la serata per essersi lavato il culo.

Entrò bruscamente, gambe, seni: a la!

Sarei stato solo con lei per tutta la vita.

Venya ha vestito lo stampo e si è sciolto dappertutto, le dita come un ventaglio: "Salve, cittadino,

Probabilmente non ti hanno ancora detto che la tua cassaforte arruffata verrà aperta qui, come in una banca".

Lui, soddisfatto di se stesso, si è avvicinato al contatto, è in cassaforte - un titolo accademico.

E lei, sputandogli per terra proprio così, tirando fuori la canna, fece un buco nello stampo.

Ha detto a tutti: "Siediti", - abbiamo rispettato il tronco e lei, come se nulla fosse,

Posò il cappello a squadra sul tavolo, tirò fuori un bambino dalla scollatura.

È un peccato per Venya, era un buon giocatore, non hanno perdonato la bella ragazza contro la sua volontà.

Un vero ladro le ha caricato una pallottola nella canna e ha scritto per essere amato.

Ehi, da un tale inizio non fanno le cose, sembri che tu non ti adatti.

Lyokha Starnuti la prohora piantata oltre il bordo e fai un buco per te, come "ciao".

Domani l'autorità chiede una visita a Mosca: ci sono cose da fare, ma i "lamponi" si sono accaparrati.

Con le loro qualifiche - solo in prigione, ma Tver, dicono: non è questione di bollire.

Abbiamo bisogno di aiutare le persone;

radunato "in tour", ha preso la "carrozza" insieme ai bagagli.

E i ragazzi iniziarono a dividersi: il callo faceva male, ero per Venya con autorità.

Lascio tutta la mia quota nel fondo comune, non mi serve più o meno.

Dammi la tua bellezza, ara con il suo nishtyak, quello che Venya a Tver ha calcolato.

Il ladro ha tirato fuori un portasigarette, ha accartocciato le sigarette, si è alzato leggermente dal tram

E tra i denti, con tale angoscia, disse: "Prendilo, rispetto il popolo di Tver".

"Come ti chiami?"

- Le ho chiesto.

Milka, tenero corpo da ragazza.

Congedo, oggi sarai mio, in modo che non ci sia illegalità qui.

Il ladro, a quanto pare, l'amava più della vita, ma non tradì i suoi sentimenti, si alzò.

E, senza guardare, il tamburo scaricò in lei.

iniziò a spingere qualcosa, ma si trattenne.

E nella GPU di Tver, un giovane agente cuciva affari su scala proletaria.

Ho letto un necrologio sulla sua scrivania e ho sentito una fitta al petto sotto la maglietta.

"È stata brutalmente uccisa a colpi di arma da fuoco da una banda a Mosca su incarico di Savin Mila".

Dopotutto, lavorava per la polizia, le fumava in testa, ma non ha bruciato il ladro, amava.