Время или ты - ГРОТ

Корабли не вернулись, моряки, что на них погибли рано.

Под обломками вёсел и досок пряталась горькая данность.

Не вернулись и путники с гор, там только исполнилось тридцать.

Они стали гранитным камнем в память былых экспедиций.

Не вернулись солдаты, они стали туманом вечерним.

Из паутины дорог и тропинок позавчера не вернулся кочевник.

Больной не вышел из комы, там горе сменит счастье,

Но таков закон Мироздания — Бог беспристрастен.

Мы летим прям к смерти, от рождения сиюминутно.

То что мы называем веками, для него лишь короткое утро.

Я открываю окна, и пусть греет свет в моем доме.

Дай сил принять уготованное, принять это в полном объёме.

Не вернётся былое, не вернётся то, что нас сделало ближе.

Не вернутся герои из детства, и вдохновение прочитанных книжек.

Прошлое будто болото, задержишься и оно тебя травит.

Утри слёзы, и дальше в путь, всё это там и оставив.

Мы можем быть живы только сейчас.

Никто не надышится про запас.

Игра в перегонки, замешкался — остыл.

Не принимается ничья, время или ты.

Мы можем быть живы только сейчас.

Никто не надышится про запас.

Игра в перегонки, замешкался — остыл.

Не принимается ничья, время или ты.

Дни минувшие, как фотографии — остаются вовек неизменными.

Образы на страницах альбомов, то что в бараках — военнопленные.

Никому не исправить картинку, во вчера не внести коррективы.

Никому не укрыться от Вечности, от прицела её объектива.

Это я по перрону бегу, за растворившемся поездами.

Это моя нелепая схватка, с необратимостью опозданий.

Это я возле гроба, я кладу в него вместе с молчанием.

Свой букет из несказанных вовремя слов и невыполненных обещаний.

Господин или пешка, американец или осетин.

День прошёл, а на счётчике каждого, без исключения минус один.

Ещё один кадр отснят, щелчок затвора, как плеть.

Срываюсь в галоп, боюсь, до фоток себе самому не успеть.

Меня нет на снимке перрона, машинисты не ждут, у них график.

Я бегу через жизнь, и рассыпаюсь на миллион фотографий.

Либо пешком по остывшей золе, либо по углям бегом.

Меня нет на снимке перрона, я запрыгнул в последний вагон.

Мы можем быть живы только сейчас.

Никто не надышится про запас.

Игра в перегонки, замешкался — остыл.

Не принимается ничья, время или ты.

Мы можем быть живы только сейчас.

Никто не надышится про запас.

Игра в перегонки, замешкался — остыл.

Не принимается ничья, время или ты.

Le navi non tornarono, i marinai che vi morirono presto.

Sotto le macerie di remi e tavole si nascondeva un'amara realtà.

Anche i viaggiatori delle montagne non tornarono, avevano appena compiuto trent'anni.

Sono diventati una pietra di granito in ricordo delle passate spedizioni.

I soldati non tornarono, divennero foschia serale.

Il nomade non è tornato dalla rete di strade e sentieri l'altro ieri.

Il paziente non è uscito dal coma, dove il dolore sostituirà la felicità,

Ma tale è la legge dell'Universo: Dio è imparziale.

Voliamo dritti alla morte, momentaneamente dalla nascita.

Ciò che chiamiamo secoli è solo una breve mattinata per lui.

Apro le finestre e lascio scaldare la luce in casa mia.

Dammi la forza di accettare ciò che è stato preparato, di accettarlo in pieno.

Il passato non tornerà, ciò che ci ha avvicinato non tornerà.

Gli eroi dell'infanzia non torneranno e l'ispirazione dei libri letti.

Il passato è come una palude, indugia e ti avvelena.

Asciugati le lacrime e vai avanti, lasciando tutto lì.

Possiamo essere vivi solo ora.

Nessuno respira di riserva.

Il gioco della distillazione, esitò, si raffreddò.

Disegna, tempo o non sei accettato.

Possiamo essere vivi solo ora.

Nessuno respira di riserva.

Il gioco della distillazione, esitò, si raffreddò.

Disegna, tempo o non sei accettato.

I giorni passati, come le fotografie, rimangono per sempre immutati.

Immagini sulle pagine degli album, cosa c'è in caserma: prigionieri di guerra.

Nessuno può aggiustare l'immagine, nessuno può apportare modifiche a ieri.

Nessuno può nascondersi dall'Eternità, dalla vista della sua lente.

Questo sono io che corro lungo la banchina, dietro i treni dissolti.

Questa è la mia ridicola battaglia, con l'irreversibilità di essere in ritardo.

Questo sono io vicino alla bara, la metto dentro insieme al silenzio.

Il tuo bouquet di parole non dette e promesse non mantenute.

Padrone o pedone, americano o osseto.

Il giorno è passato, e sul bancone di tutti, nessuno escluso, meno uno.

Viene scattato un altro fotogramma, l'otturatore scatta come una frusta.

Vado al galoppo, temo di non essere in grado di fare foto da solo.

Non sono nella foto della piattaforma, gli autisti non aspettano, hanno un programma.

Corro attraverso la vita e mi sbriciolo in un milione di foto.

O camminando sulle ceneri raffreddate, o correndo sulle braci.

Non sono nella foto della piattaforma, sono saltato sull'ultima carrozza.

Possiamo essere vivi solo ora.

Nessuno respira di riserva.

Il gioco della distillazione, esitò, si raffreddò.

Disegna, tempo o non sei accettato.

Possiamo essere vivi solo ora.

Nessuno respira di riserva.

Il gioco della distillazione, esitò, si raffreddò.

Disegna, tempo o non sei accettato.