Родня - Александр Новиков

Сосед — Антоныч жил пока, собой не донимал.

Под солнцем место — девять метров в коммуналке.

Костыль под левую с утра, в пальто — и похромал.

Соседи звали за глаза: «зипун на палке».

А к ночи тихо — щелк замком,

Пахнёт в прихожей табаком,

Вздохнет на панцирной — и в храп

До самого утра.

Где ногу потерял старик — бог весть.

Бог весть еще какие раны есть.

И воевал — не воевал,

Никто вопрос не задавал.

Так жил и обрастал смешно щетиной и быльем.

По мелочам ко мне, бывало, обращался:

— Такое дело, Александр, ссуди до пенсии рублем,

Через неделю ворочу, как обещался.

Он мог рублей не возвращать —

Я был готов ему прощать.

Он бедно жил, он много пил,

И я б не то ему простил.

Родных его никто не знал и не узнал бы впредь.

Полсотни пенсии — вот все, что слала почта.

Он до последней не дожил три дня, и вышло умереть.

Соседи видели из скважины замочной.

И вот на кухне у кастрюль,

Где чистят лук, где парят тюль,

Где только знали, что бранить,

Собранье: как похоронить?

Куда весь скарп его девать, куда?

Кто завтра въедет проживать?

(беда!)

И есть ли кто-то из родни?

-

Вот и хоронят пусть они!

Так день прошел и — вот те на!

— вприпрыг и семеня,

Бочком в прихожую, прикашливая скорбно,

По одному, по два, по три, как с неба грянула родня,

Так ненавязчиво и по-собачьи сворно.

И здесь же (не из хвастовства!)

Склоняли степени родства,

Сыскался даже брат родной

С сынком и с прежнею женой.

Составлен перечень, где скарб наперечет.

(А то, не дай бог, что к соседям утечет!)

И по согласию сторон:

Дележка — после похорон.

А через день еще старик в последний слег приют,

Вороны справили поминки сиплым карком.

На стены новые жильцы известку с дихлофосом льют

И сокрушаются: «Ах, как полы зашаркал!..»

На дверь — табличка, новый шрифт,

Последний стул запихан в лифт,

Родным гора как будто с плеч,

Острят над поводом для встреч.

Машина «Мебель» у подъезда тарахтит,

А женка брату: «Мебелишка-то не ахти…»

Галдит-гадает детвора:

— Кто переехал со двора?

Vicino - Antonych ha vissuto così lontano, non lo ha infastidito con se stesso.

Un posto sotto il sole è di nove metri in un appartamento comune.

Una stampella sotto la sinistra al mattino, in un cappotto - e zoppicava.

I vicini hanno chiamato dietro gli occhi: "zipun su un bastone".

E di notte è tranquillo - il clic della serratura,

C'è odore di tabacco nel corridoio,

Sospiro sull'armatura - e russando

Fino al Mattino.

Dove il vecchio ha perso la gamba - Dio lo sa.

Dio sa quali altre ferite ci sono.

E combattuto - non combattuto,

Nessuno ha fatto una domanda.

Così visse e crebbe ridicolmente stoppia e realtà.

Sulle sciocchezze, mi si rivolgeva:

- Una cosa del genere, Alexander, presta fino alla pensione in rubli,

Torno tra una settimana, come promesso.

Non poteva restituire i rubli -

Ero pronto a perdonarlo.

Viveva male, beveva molto,

E non l'avrei perdonato.

Nessuno conosceva i suoi parenti e non lo avrebbe riconosciuto in futuro.

Cinquanta pensioni: questa è tutta la posta inviata.

Non è stato all'altezza degli ultimi tre giorni e si è scoperto che è morto.

I vicini hanno visto dal buco della serratura.

E qui in cucina vicino alle pentole,

Dove puliscono le cipolle, dove galleggia il tulle,

Dove solo loro sapevano cosa rimproverare,

Assemblea: come seppellire?

Dove mettere tutta la sua scarpata, dove?

Chi si trasferirà domani?

(guaio!)

E c'è qualche parente?

-

Quindi lasciali seppellire!

Così il giorno è passato e... eccoli qui!

- salta e semina,

Di lato nel corridoio, tossendo tristemente,

Uno alla volta, due alla volta, tre alla volta, mentre i parenti esplodono dal cielo,

Così discreto e alla pecorina.

E qui (non per vanto!)

Declino il grado di parentela,

Anche un fratello è stato trovato

Con mio figlio e con la mia ex moglie.

È stato compilato un elenco, dove gli effetti personali sono innumerevoli.

(E poi, Dio non voglia, cosa trapelerà ai vicini!)

E previo accordo delle parti:

Dividendo - dopo il funerale.

E il giorno dopo, il vecchio si ammalò all'ultimo rifugio,

I corvi celebravano la veglia funebre con un roco kark.

I nuovi inquilini stanno versando calce con diclorvos sui muri

E si lamentano: "Oh, come si mescolavano i pavimenti!..."

Sulla porta: un segno, un nuovo carattere,

L'ultima sedia è infilata nell'ascensore

Montagna nativa come dalle spalle,

Otryat sopra l'occasione per le riunioni.

Il vagone Mobili romba all'ingresso,

E la moglie al fratello: "I mobili non sono così caldi..."

Ragazzi che indovinano Gullit:

- Chi si è trasferito dal cortile?