Золотая Це-Це - Александр Новиков

Было тяжело и душно,

А наутро выпал снег.

И была ее подушка

Все еще во сне.

Где замки, полы и стенки

Вышвырнуты вон,

Где она была туземкой

Голой среди волн.

И глядела то и дело

В ласковую синь.

А его корабль белый

Был простым такси.

Замер, не захлопнув дверцу,

На чужом крыльце.

И ее во сне кусала в сердце

Золотая Це-Це.

Золотая Це-Це.

Це-Це.

Це-Це.

И ресницы были — крылья

Полуночных сов.

И душа дышала пылью

Белых парусов.

А у той, другой, подушка

Со свинцом в лице.

И у ней считалась просто мушкой

Золотая Це-Це.

Золотая Це-Це.

Це-Це.

Це-Це.

Через ночь вела крутая

Лестница-змея.

Тот, в ночи блудил, плутая —

Был, конечно, я.

И по мне во сне жужжала

Как о подлеце,

И туземке в сердце била жалом

Золотая Це-Це.

Золотая Це-Це.

Це-Це.

Це-Це.

Era duro e soffocante

E al mattino ha nevicato.

E c'era il suo cuscino

Ancora in un sogno.

Dove sono i castelli, i pavimenti e le mura

buttato fuori

Dov'era nativa

Nudo tra le onde.

E guardava ogni tanto

In un azzurro tenue.

E la sua nave è bianca

Era solo un taxi.

Congelare senza sbattere la porta,

Sul portico di qualcun altro.

E in sogno ha morso il cuore

Golden Tse-Tse.

Golden Tse-Tse.

Tse-tse.

Tse-tse.

E le ciglia erano ali

Gufi di mezzanotte.

E l'anima respirava polvere

Vele bianche.

E quell'altro ha un cuscino

Con piombo in faccia.

Ed era considerata solo una mosca

Golden Tse-Tse.

Golden Tse-Tse.

Tse-tse.

Tse-tse.

Attraverso la notte ha condotto una ripida

Scala del serpente.

Colui che fornicava nella notte, smarrito -

C'ero, ovviamente, io.

E ronzava per me nel sonno

Che ne dici di un mascalzone

E il nativo nel cuore batteva con un pungiglione

Golden Tse-Tse.

Golden Tse-Tse.

Tse-tse.

Tse-tse.