Блокада - Вера Полозкова

Отозвали шпионов, собкоров, детей, послов;

только террористы и пастухи.

В этот город больше не возят слов, мы беспомощны и тихи — собираем крошки

из-под столов на проклятия и стихи.

Те, кто раньше нас вроде как стерёг — производят стрельбу и ложь;

лица вспарывает ухмылками поперёк, заливает их потом сплошь.

Выменяй ружье на

пару своих серёг и сиди говори «ну что ж»;

смерть — неверная баба:

прогнал и проклял, страдать обрёк, а хотеть и ждать не перестаешь.

Лето в оккупации — жарит так, что исходишь на соль и жир.

Я последний козырь

для контратак, зазевавшийся пассажир — чемодан поставлю в углу, и враг

вывернется мякотью, как инжир;

слов не возят, а я на ветер их, как табак,

я главарь молодых транжир.

Слов не возят, блокада, дикторов новостей учат всхлипывать и мычать.

В сто полос без текста клеймит властей наша доблестная печать.

В наших житиях,

исполненных поздних вставок, из всех частей будут эту особой звездочкой

помечать — мол, «совсем не могли молчать».

Раздают по картам, по десять в сутки, и то не всем — «как дела», «не грусти»,

«люблю»;

мне не нужно, я это все не ем, я едва это все терплю.

Я взяла бы «к

черту» и «мне не надо чужих проблем», а еще «все шансы равны нулю».

Бросили один на один с войной, наказали быть начеку.

Теперь все,

что было когда-то мной, спит не раздеваясь, пьет из горла и грызет щеку.

И не знаешь, к кому тащиться такой смурной — к психотерапевту или гробовщику.

Дорогой товарищ Небесный Вождь, утолитель духовных жажд.

Ниспошли нам,

пожалуйста, мир и дождь, да, и хлеб наш насущный даждь.

Я служу здесь осени

двадцать две, я стараюсь глядеть добрей.

Если хочешь пыточных в голове —

Не в моей.

Sono stati richiamati spie, corrispondenti del personale, bambini, ambasciatori;

solo terroristi e pastori.

Non vengono più portate parole in questa città, siamo indifesi e silenziosi - raccogliamo briciole

da sotto le tavole alle maledizioni e ai versi.

Coloro che in qualche modo ci hanno protetto prima stanno sparando e mentendo;

i volti sono squarciati da sorrisi, poi li inonda completamente.

Cambia la tua pistola in

un paio dei tuoi orecchini e siediti e dì "bene";

la morte è una donna infedele:

scacciati e maledetti, condannati a soffrire, ma tu non smetti di volere e di aspettare.

L'estate è in voga: si frigge in modo da finire su sale e grasso.

Io sono l'ultima carta vincente

per contrattacchi, un passeggero spalancato: metterò la valigia nell'angolo e il nemico

uscirà carnoso come un fico;

non portano parole, ma le soffio via come tabacco,

Sono il leader dei giovani spender.

Non portano parole, blocco, agli annunciatori di notizie viene insegnato a singhiozzare e borbottare.

In cento righe senza testo, la nostra valorosa stampa stigmatizza le autorità.

Nelle nostre vite

eseguiti inserti in ritardo, da tutte le parti sarà presente questo speciale asterisco

mark - dicono "non potevano tacere affatto".

Distribuiscono carte, dieci al giorno, e poi non a tutti: "come stai", "non essere triste",

"Io amo";

Non ne ho bisogno, non lo mangio tutto, stento a sopportarlo tutto.

Vorrei prendere "a

diavolo" e "non ho bisogno dei problemi degli altri", ma anche "tutte le possibilità sono pari a zero".

Hanno lanciato uno contro uno con la guerra, hanno ordinato di stare in allerta.

Questo è tutto,

quello che una volta ero io, che dormivo senza spogliarmi, bevevo dalla gola e masticavo la guancia.

E non sai con chi trascinarti così cupo - da uno psicoterapeuta o da un becchino.

Caro compagno Leader Celeste, dissetante spirituale.

Inviaci

ti prego, pace e pioggia, sì, e dacci il nostro pane quotidiano.

Servo qui in autunno

ventidue, cerco di sembrare più gentile.

Se vuoi la tortura nella tua testa -

Non nel mio.