Пародия на плохой детектив (1967) - Владимир Высоцкий

Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,

Под английским псевдонимом «Мистер Джон Ланкастер Пек»,

Вечно в кожаных перчатках — чтоб не делать отпечатков, —

Жил в гостинице Советской несоветский человек.

Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью,

Щелкал носом, в нём был спрятан инфракрасный объектив, —

А потом в нормальном свете представало в черном цвете

То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.

Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной,

Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад.

Искаженный микропленкой, ГУМ стал маленькой избенкой,

И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.

Но работать без подручных — может, грустно, может — скучно.

Враг подумал, враг был дока, — написал фиктивный чек.

И где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана

Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.

Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным,

Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.

В общем, так: подручный Джона был находкой для шпиона.

Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел!

— Вот и первое заданье: в три пятнадцать возле бани,

Может, раньше, может, позже остановится такси.

Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора,

А потом про этот случай раструбят по «Би-Би-Си».

И еще!

Оденьтесь свеже, и на выставке в Манеже

К вам приблизится мужчина с чемоданом.

Скажет он:

— Не хотите ли черешни?

— Вы ответите: — Конечно!

-

Он вам даст батон с взрывчаткой — принесете мне батон.

А за это, друг мой пьяный, — говорил он Епифану, —

Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин… -

Враг не ведал, дурачина, — тот, кому все поручил он,

Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.

Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер!..

Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек.

Обезврежен он, и даже он пострижен и посажен.

А в гостинице Советской поселился мирный грек.

Temendo il controspionaggio, evitando la vita secolare,

Sotto lo pseudonimo inglese "Mr. John Lancaster Peck",

Indossando sempre guanti di pelle - per non fare impronte -

Una persona non sovietica viveva nell'hotel Sovietskaya.

John Lancaster da solo, per lo più di notte,

Ha schioccato il naso, c'era una lente a infrarossi nascosta, -

E poi alla luce normale è apparso in nero

Ciò che apprezziamo e amiamo, ciò di cui il team è orgoglioso.

Il club di Nagornaya Street è diventato un bagno pubblico,

Il nostro mercato centrale natale è diventato come un magazzino sporco.

Distorto da microfilm, GUM è diventato una piccola capanna,

Ed è indecente ricordare com'era il Moscow Art Theatre.

Ma lavorare senza aiutanti può essere triste, può essere noioso.

Il nemico pensava che il nemico fosse un doka, scrisse un assegno fittizio.

E da qualche parte nelle terre selvagge del ristorante di Citizen Epifan

Una persona non sovietica si è sviata e si è allontanata dal pantalik.

Epifan sembrava avido, astuto, intelligente, carnivoro,

Non conosceva le misure nelle donne e nella birra e non voleva.

In generale, così: lo scagnozzo di John era una manna dal cielo per una spia.

Questo può succedere a chiunque se sei ubriaco e morbido!

- Ecco il primo compito: alle tre e un quarto vicino allo stabilimento balneare,

Forse prima, forse dopo, si fermerà un taxi.

Dobbiamo sederci, legare l'autista, fare il semplice ladro,

E poi questo caso sarà strombazzato dalla BBC.

E inoltre!

Vestiti freschi e alla mostra nel Maneggio

Un uomo con una valigia si avvicinerà a te.

Dirà:

- Vuoi delle ciliegie?

- Risponderai: - Certo!

-

Ti darà una pagnotta di esplosivo - portami una pagnotta.

E per questo, amico ubriacone," disse a Epifan, "

Ci saranno soldi, una casa a Chicago, un sacco di donne e macchine... -

Il nemico non sapeva, sciocco, - colui a cui ha affidato tutto,

C'era un Chekist, un maggiore dei servizi segreti e un meraviglioso padre di famiglia.

Sì, proprio questo John Lancaster è un maestro di queste cose! ..

Ma il famigerato signor Peck ha calcolato male in modo crudele.

Fu reso inoffensivo, e anche lui fu tonsurato e piantato.

E un pacifico greco si stabilì nell'hotel Sovetskaya.