Сусуманская лирическая - Александр Розенбаум

На Сусуман наладился этап:

С утра гудит, как улей, дом казённый.

Подтаял снег в следах медвежьих лап,

Пришла весна в усиленную зону.

Пёс-доходяга, высунув язык,

На солнце греется у старой лесопилки.

Махнул свой сахарок на полбутылки

У клуба старый, но не отменённый зэк.

Воры, что в отрицалове, смогли

Не отрицать весны в глазах у Кати.

На красную будёновскую скатерть

Подснежники Деникиным легли.

Их носит ей фиксатый одессит

(Статья сто восемь прим, пункт первый, часть вторая),

И Катя каждый вечер угорает

За стеллажами, на которых Маркс стоит.

С гражданином начальником

Мы почифирим за чайником.

Он зону правильно держал,

Из пайки зэковской не крал,

В тугу печаль вникал.

Смотрящему кожаный портмонет

Перед разлукой справила охрана.

Без Горкина как нету Микояна,

Так без лопатника вора в природе нет.

Привет тебе, заиндевелый Сусуман,

Прими, как подобает зоне, терпигорца,

Который на рассвет идёт за солнцем

По имени «тюрьма и Колыма».

С гражданином начальником

Мы почифирим за чайником.

Он зону правильно держал,

Из пайки зэковской не крал,

В тугу печаль вникал.

В стогу иголка — вольный человек.

Поёт цыган про воровское счастье.

И раскидали карты в оперчасти:

Там кум гадает, кто пойдёт в побег.

В сапог уткнулся белым ухом Бим.

Пришла весна, в натуре, значит, без обмана.

Наладился этап до Сусумана,

Где моют золото и всё, что рядом с ним.

С гражданином начальником

Мы почифирим за чайником.

Он зону правильно держал,

Из пайки зэковской не крал,

В тугу печаль вникал.

Il livello è migliorato su Susuman:

Al mattino, la casa del governo ronza come un alveare.

La neve si scioglieva nelle tracce delle zampe d'orso,

La primavera è arrivata nella zona rinforzata.

Il cane è morto, tira fuori la lingua,

Crogiolarsi al sole nella vecchia segheria.

Agitò lo zucchero a mezza bottiglia

Il club ha un detenuto anziano ma non cancellato.

I ladri in negativo potrebbero

Non negare la primavera negli occhi di Katya.

Sulla tovaglia rossa Budyonov

Bucaneve Denikin si sdraiò.

Sono indossati dalla sua Odessa fissa

(Articolo centotto note, comma primo, parte seconda),

E Katya brucia ogni sera

Dietro gli scaffali su cui è in piedi Marx.

Con un capo cittadino

Puliamo il bollitore.

Ha mantenuto la zona correttamente,

Non ho rubato alla saldatura del prigioniero,

Ho approfondito la tensione della tristezza.

Guardando la borsa in pelle

Prima di separarsi, le guardie se ne sono occupate.

Senza Gorkin, come non c'è Mikoyan,

Quindi senza una pala, non c'è ladro in natura.

Ciao, gelido Susuman,

Accetta, come si addice alla zona, Terpigorets,

Che all'alba segue il sole

Chiamato "prigione e Kolyma".

Con un capo cittadino

Puliamo il bollitore.

Ha mantenuto la zona correttamente,

Non ho rubato alla saldatura del prigioniero,

Ho approfondito la tensione della tristezza.

Un ago in un pagliaio è un uomo libero.

Gli zingari cantano della felicità dei ladri.

E hanno sparso le carte nell'unità operativa:

Lì, il padrino si chiede chi scapperà.

Bim seppellì l'orecchio bianco nello stivale.

La primavera è arrivata, in natura, il che significa senza inganno.

Il palcoscenico per Susuman è stato adattato,

Dove lavano l'oro e tutto quello che c'è accanto.

Con un capo cittadino

Puliamo il bollitore.

Ha mantenuto la zona correttamente,

Non ho rubato alla saldatura del prigioniero,

Ho approfondito la tensione della tristezza.