Воскресение - Александр Розенбаум

Ах, как хлеб стоял,

Раболепствуя,

Перед ветром, рвущим колосья ржи.

Озерцо цвело,

И лицом в село

Я уткнулся возле сырой межи.

Где-то конь заржал,

Поплыла баржа

По реке, что от мамки в пяти верстах.

А я на той барже

Был тогда блажен,

Да и жизнь была, как цветок, проста.

Но разросся куст,

Ягода в соку —

Потекла через пальцы чужим вином.

Бессеребреник,

По поребрикам

Я в обнимку ходил со своей виной.

Город гнал в листву,

Барабанов стук

Отзывался жалейкой в груди легко,

Свежим воздухом,

Ливнем, грозами

И дурманом навозным, и молоком.

Шинелькой серою

С Надеждой, Верою

Мы укрывались летним сном.

Хватало неба нам,

Любови не было —

Она крутила не со мной.

И как-то просто так

Вдруг стали взрослыми,

А старики нашли заветный ключ

В поля печальные,

Куда отчаянно

Я каждой осенью стремлюсь.

Канитель моя

В грандотель «Хайат»

Покатилась клубком под Витька баян.

Раскачалась высь,

Закричала выпь,

И очнулся я в белой палате пьян.

Санитар-«качок»,

Раззудись плечо,

И сестричка — с ума от неё сойти.

И пуста уха,

И черёмуха

Мне шептала в окно: «Это сердца тиф».

А я и знать не знал,

Что это добрый знак,

И зарывался глубже в снег

Прохладной простыни.

На сердце оспины,

Хотелось спрятаться от всех.

А я и знать не знал,

Что это добрый знак,

И всё смотрел на купола

Златоголовые.

Чума еловая

Меня опять к себе звала.

Ел укромно я

Всё скоромное

И хоромов не знал, и душил свой смех,

Но прицепной вагон,

Как со дна багор,

Подхватил, потащил мою душу вверх.

И полез кормить

Перелесками

Малых пташек и зайцев, как дед Мазай.

И на меня опять

Сошла благодать,

И опять заблестели мои глаза.

И снова серою

Шинелькой с Верою

Мы укрываемся в ночи.

Надежда-молодость,

Нам с ней не холодно.

Любовь на выселках кричит.

Пусть подождёт та дверь,

Куда уйду навек,

Однажды взяв заветный ключ

В поля печальные,

Куда отчаянно

Теперь я больше не стремлюсь.

Пусть подождёт та дверь,

Куда уйду навек,

Однажды взяв заветный ключ

В поля печальные,

Куда отчаянно

Отныне больше не стремлюсь.

Oh, come stava il pane

servile,

Prima che il vento strappasse spighe di segale.

Il lago è fiorito

E di fronte al villaggio

Mi sono nascosto vicino al confine umido.

Da qualche parte un cavallo nitriva

La chiatta galleggiava

Lungo il fiume, che dista cinque miglia dalla madre.

E io sono su quella chiatta

Fu benedetto allora

Sì, e la vita era come un fiore, semplice.

Ma il cespuglio è cresciuto

Bacca nel succo -

Scorreva tra le dita del vino di qualcun altro.

Senza argento,

Lungo i cordoli

Ho camminato in un abbraccio con la mia colpa.

La città sprofondava nel fogliame,

ritmo di tamburo

Ha risposto facilmente con pietà nel petto,

Aria fresca

Acquazzone, temporali

E sterco di droga e latte.

Cappotto grigio

Con Speranza, Fede

Ci siamo riparati in un sogno estivo.

Avevamo bisogno del cielo

Non c'era amore

Non ha girato con me.

E in qualche modo proprio così

Diventare improvvisamente adulti

E gli anziani hanno trovato la chiave amata

Nei campi tristi

Dove disperatamente

Mi sforzo ogni autunno.

Dammi il mio

Al Grand Hotel Hyatt

Arrotolato in una palla sotto la fisarmonica a bottoni Vitka.

Le altezze ondeggiavano

Il tarabuso urlò

E mi sono svegliato in una stanza bianca ubriaco.

Infermiera - "atleta",

Rilassa la spalla

E sorella, impazzisci con lei.

E orecchio vuoto

E ciliegia d'uccello

Mi ha sussurrato attraverso la finestra: "Questo è il cuore di tifo".

E non lo sapevo nemmeno

Che buon segno

E scavato più in profondità nella neve

Lenzuola fresche.

Nel cuore del vaiolo,

Volevo nascondermi da tutti.

E non lo sapevo nemmeno

Che buon segno

E continuavo a guardare le cupole

Teste d'oro.

Peste dell'abete rosso

Mi ha chiamato di nuovo.

Ho mangiato appartato

Tutto modesto

E non conosceva le dimore, e soffocava la sua risata,

Ma l'auto del rimorchio

Come dal fondo di un gancio,

Raccolse, trascinò la mia anima.

E si arrampicò per nutrirsi

boschetti

Uccellini e lepri, come nonno Mazai.

E ancora su di me

Grazia è scesa

E di nuovo i miei occhi brillavano.

E di nuovo grigio

Soprabito con Vera

Ci nascondiamo nella notte.

La speranza è la giovinezza

Non abbiamo freddo con lei.

L'amore urla negli insediamenti.

Lascia che quella porta aspetti

Dove andrò per sempre

Una volta presa la chiave amata

Nei campi tristi

Dove disperatamente

Adesso non aspiro più.

Lascia che quella porta aspetti

Dove andrò per sempre

Una volta presa la chiave amata

Nei campi tristi

Dove disperatamente

D'ora in poi, non mi sforzo più.